Отец мой, против этого выхода в город, в общем-то, и не возражал сильно, счел меня уже достаточно взрослым, чтобы самому самостоятельно ставить перед собой задачи и достигать их. Одна мать немного поворчала, что я таким образом от работы сбегаю, но так, без энергии почти. В последнее время все ее внимание оказалось направлено на растущий животик. Мы с Дашкой почти по остаточному принципу шли. Не бедокурим слишком, и ладно.
До Рубцово добрели пехом. Мне-то, после моих тренировок на Выносливость, такой марш-бросок только за радость вышел, чисто чтобы застоявшуюся кровь разогнать, а Семен со Степой едва языки на плечо не повесили, слишком я им темп серьезный задал. Отставать же моим товарищам гордость не позволила, вот и неслись вприпрыжку, как два Пятачка за Винни Пухом.
На входе в школе, которая оказалась именно в том месте, где и объяснял мне мой дядя, не оказалось ни одной живой души. Невольно вспомнились российские школы из начала двадцать первого века с их чуть ли не блокпостами на входе. Люди! Ау! Мы пришли сдаваться! Ни ответа, ни привета. Хотя, на самом деле, голосить в поисках проводника мы, конечно же, не стали. Школа все же, святое место. Храм знаний, так сказать.
С грехом пополам, но кабинет директора на втором этаже отыскали. Не такая уж и большая эта двухэтажная школа, чтобы не найти. И даже сам директор там присутствовал. Правда, изучив наши с Семеном метрики, согласно которым нам с ним едва пятнадцать исполнилось, протянул в сомнении:
— Ну-у, не зна-аю, у нас так никто еще не делал, молоды вы что-то. Вам бы, мальчики, если вы в самом деле на экстерн нацелились, отдельную бумагу от товарища Нудельмана получить, тогда вообще без проблем примем.
Выяснив, где хоть обитает этот страшный зверь «Нудельман», мы с другом направились к выходу. Степа тоже с нами отправилась, но чисто за компанию. Препятствий для сдачи ею экзаменов директор Семочкин (так табличка на дверях гласила) не увидел, семнадцать лет, вполне подходящий для окончания школы возраст выходит. Правда, отдельно учебную комиссию по ее поводу собирать отказался, через две недели у них по плану должны были выпускные экзамены начаться, так в общем порядке пойдет. Степанида только заявление на его имя сегодня и написала. Блаженные времена! Почти никакой бюрократии! Правда, не для нас с Семкой. Нам-то разрешительная бумага от вышестоящей инстанции все-таки потребовалась.
Нудельман, как оказалось, трудился в поте лица в самом центре Рубцово. Помните мой поход с мордобитием местных гопников? Так вот, аккурат, напротив той булочной, перед дверью которой и развернулось в тот раз эпическое сражение.
На входе в отдел Наркомпросвета, вывеска у входа именно так это учреждение обзывала, все же обнаружился старичок — вахтер. Не все такие безалаберные, как в той школе, будет отпор злобным террористам в случае чего. Правда, за каким лешим он там сидит, оказалось не очень понятно. Спросил только:
— Вы к кому?
Магическая фамилия чиновника, требующегося нам с другом, погрузила этого цербера, нет не в сон, просто в оцепенение. Мы с друзьями совершенно не покусанными мимо прошмыгнули.
А Нудельман, несмотря на свою несколько подозрительную фамилию, мне понравился.
— Молодцы! – Вскричал он, едва мы изложили ему создавшиеся перед нами затруднения. – Ваша сдача экстерном всех школьных экзаменов послужит живым, зримым примером, что дети из народа ничуть не глупее выходцев из, так называемой, интеллигенции. Тоже мне, прослойка выискалась! Я немедленно выпишу вам эти ваши разрешения, и пусть только директор Семочкин попробует эти экзамены у вас не принять.
Вот опасаюсь я, что мы, сами того не желая, влетели в какую-то местную разборку чиновного люда. Как бы не оказаться теми зернышками в жерновах. Ведь, как издавна известно, экзамены можно принимать двумя совершенно противоположными способами: можно принять экзамены, и можно их ПРИНЯТЬ. Вроде, фраза, описывающая эти процессы, звучит совершенно одинаково, но ни один учащийся, испытавший эти способы на себе, их точно не перепутает.
Бумагу директору школы мы занесли. Если товарищ Семочкин и восхитился скоростью, с которой мы добыли требуемое им разрешение, то внешне этого никоим образом не показал.
— Ну, что же, — сказал он, словно в раздумьях, — сейчас у нас как раз в школе заканчиваются уроки, пойдемте, представлю вас вашему сегодняшнему экзаменатору. Капитолина Дмитриевна, учитель математики. Остальные экзамены мы, я думаю, организуем вам завтра с обеда.
Вот так, сами того не ожидая, мы внезапно начали сдавать свой первый экзамен. Что характерно, Степа, пришедшая вместе с нами, так и осталась скромно стоять в коридоре. Ее экзамен только через две недели назначен.
А Капитолина Дмитриевна оказалась настоящим монстром, даром что в юбке! Все мозги нам с другом заплела и вывернула наизнанку своими в высшей мере каверзными вопросами и задачами. Но, к счастью, математика была именно тем предметом, который мы с Семеном учили наиболее тщательно. Поцелуи за решение задач помните? Очень действенный стимул придумала наша наставница, даже такому монстру оказалось не под силу нас запутать.
— Такое впечатление, что у вас, ребята, навык Ученика как минимум до второго уровня развит. – Сказала она нам напоследок, расписываясь в наших ученических табелях, спешно изготовленных товарищем директором.
— Ну, так и есть, в сущности. – Признался я ей, скромно ковыряя носочком своего сапога пол. – А что, это чем-то необычным является?
— Вы знаете, на самом деле, не очень. В былые годы у нас в гимназии большинство учеников к ее окончанию этого уровня достигали, но вот в последнее время уровень учащегося контингента значительно снизился. Потому я и не ожидала от выходцев из деревни, в которой даже церковно-приходской школы никогда отродясь не было, таких знаний.
А потом мы возвращались обратно в деревню. Как по мне, так гораздо менее хлопотно для нас было бы подыскать на эту ночь пристанище где-нибудь в городе, ведь завтра нам с Семой снова, ни свет, ни заря, надо было тащиться через луга, через поля обратно для сдачи оставшихся экзаменов. К несчастью, не предупрежденные нами родные точно бы не оценили такой полет нашей самостоятельности. А у меня вообще дома мама с пузиком ходит, ей волноваться ни в коем случае нельзя.
Очевидно, наш пеший поход в Рубцово произвел на Семена сильное впечатление. А может, такое впечатление произвел на родителей сам Семен, собирающийся внезапно получать аттестат об образовании, что ему даже разрешили взять на завтрашний день, для поездки в город, лошадь. Ну, и телегу заодно, лошадь-то в крестьянском хозяйстве была просто в разы ценнее. Выехали в этот раз мы еще затемно, Семка только разок на улице мне просвистел, я сразу и вышел.
— Зря ты лошадь с собой взял, как бы не свели там, пока мы в школе над сдачей экзаменов корпеть будем. – Посетовал я на лень друга.
— Спокойствие, только спокойствие! — Это друг меня спародировал, я часто такую фразу повторял. — Все учтено. Там совсем недалеко от школы моя троюродная тетка проживает. Оставлю у нее.
— Ну, так тоже можно. – Согласился я.
После первого экзамена, вырванного с боем и кровью, мы с Семеном были настроены, что и все прочие будут проводиться подобным образом, и были сильно изумлены, когда, задав нам несколько не самых сложных вопросов, преподаватели, раз за разом, отпускали нас восвояси. Таким образом, уже к вечеру мы смогли сдать наши полностью заполненные табели обратно директору. И нет, круглыми отличниками по результатам сданных экзаменов мы не были. Семен, так вообще едва в хорошистах удержался, да и у меня мой французский прононс хромал на все четыре копыта. Но не в оценках ведь счастье!
— Аттестат! – С чувством прочитал мой друг, когда, выслушав все положенные дифирамбы, мы покинули кабинет директора. – Издано в 1915-м году. Слушай, а они что, не могут новых, революционных аттестатов напечатать что ли, что таким пережитком царского прошлого пользуются?