— Ты только к августу чтобы был как штык дома! – Распорядился отец напоследок. Ну, я и сам с нетерпением жду начала страды. Очень хочется опробовать мой телекинез на уборке зерна. Если все получится так, как я это планирую, сроки и трудоемкость этой работы уменьшатся чуть ли не в разы.
В этот раз мы с Сеней были уже ученые. И прорезиненные накидки от дождя прихватить с собой не забыли, и продуктов-полуфабрикатов, чтобы зря времени не терять, полные рюкзаки набрали. Если опять какой-нибудь незапланированной природной катастрофы не случится, за пару недель можем много драгоценного металла из-под воды насобирать.
Ага! Вот и наше болотце. Похоже, ни одной человечьей души за это время тут так и не побывало. А вот про живые души, как таковые, точно не поручусь, следов от копыт кабанов вдоль оврага довольно много попадается. Правда, пока ни один экземпляр на мушку ко мне так и не попал, потому после тяжелого дневного труда обычно похлебкой из сухих ингредиентов обходимся.
— Слушай, Семен, — говорю, когда тот по причине истощения своей магической силы перерыва запросил. – А если я свой Телекинез настрою на поднятие из-под воды не песка, а объектов покрупнее, как думаешь, будет толк?
— Ну, и начерпаешь гальки, — скептически отозвался мой друг. Не верит он в меня, как в мага. – Не думаю, что ручей смыл в болото так уж много самородков. Они ж тяжелые, вода их далеко не унесет.
— Я все же попробую. Ты вон все равно пока не восстановился еще.
Сказать-то легко, выполнить заявленное оказалось куда сложнее, с первого раза вообще ничего не получилось. Грунт то я как черпал? Практически телекинетическими плоскостями подныривал под поверхность грунта и поднимал вверх, потихоньку смещая в пространстве, чтобы добытое в пределах Сенькиной досягаемости оказалось. А тут надо же, чтобы песок так на дне весь и оставался, не мешая среди общей кучи извлеченного со дна грунта самородки выискивать. Пришлось мудрить, вместо широких плоскостей этакие магические многозубые вилы с маленькими промежутками между зубьями тщиться сотворить. Только у меня на многозубость контроля не хватало. Но я не отчаивался, продолжая тренироваться. Ведь известно же, что заклинания, которые получены напрямую от Системы, к неограниченному развитию способны. Мне же эти вилы еще много в чем по жизни пригодиться могут.
В промежутках между добычей золота, пока истраченная мана восстанавливалась, мы с Семеном снова сходили на их семейную делянку. И вот тут мой товарищ настоящий шок испытал. Кустики, которые были им в прошлом году посажены, какая-то хрюкающая зараза подъедать начала. Не так, чтобы под корень, но от нижних веток уже измочаленные култышки остались, да и вокруг земля очень специфичными, легко узнаваемыми, сдвоенными копытцами была местами изрядно потоптана. Ладно, пока еще на самую главную ценность, на женьшень, свинья она этакая, не покусились.
— Ты как хочешь, Саня, можешь сегодня и спать идти, а я этой ночью тут в засаду сяду. – Объявил Семен таким колючим тоном, что я тоже волей-неволей выразил желание его сопровождать. С другой стороны, следы совсем свежие, может, и в самом деле, придут снова. Соскучился я по свежему мясу.
Глава 16
В ночной засаде мы с Семеном устроились пусть не со всем комфортом, но, по крайней мере, на сытый желудок. Это я расстарался, сбегал на поверхность, сварил кулеш и своему другу в котелке его порцию принес. Тот же ни в какую, даже на часок, не желал оставлять свои драгоценные растения без присмотра.
Спросите, каким образом мы смогли засаду в узком овраге, поросшем лесом, устроить? Так на рядом растущее практически вплотную с плантацией дерево и забрались. Невысоко, на пару тройку метров всего, чтобы отчетливо все происходящее на земле созерцать. Я даже наши кошмы сверху притащил, чтобы не так жестко на ветках сидеть выходило. А кабаны нас и не сумеют заметить, хоть мы практически над самыми их головами должны были оказаться. У них просто строение тела такое, что они морду высоко задирать не могут.
Короче, ночь, Луна, сидим на ветках, словно совы какие. Видимость такая, что, пусть не в цвете, но каждый листочек на делянке рассмотреть можно.
А потом я внезапно обнаружил, что один из драгоценных кустиков аралии валяется сильно пожеванный и с корнями, наполовину вывернутыми из земли. Вот, только что все нормально было, и вдруг такое! И по-прежнему, ни одного поросенка поблизости. Мистика какая-то! Тут уж не до соблюдения тишины, Семен же загрызет просто, что такое дело мы с ним прошляпили. Точнее, я прошляпил, он с другой стороны сидит, за противоположным участком делянки бдит.
— Семен! – Позвал я его, — У меня тут каким-то образом один из кустов из земли вывернут оказался. Как там дела с твоим женьшенем обстоят? А то мне с моего места тот угол делянки ни черта не виден.
— Женьшень? Какой женьшень? Ах вы, гады! – И практически тут же по ту сторону ствола от меня грохнул выстрел, сопровождаемый истошным поросячьим визгом. И, знаете, обычно крики о боли, издаваемые братьями нашими меньшими, очень угнетающе действуют на мою психику, а тут даже захотелось подбавить, чтобы сильнее визжал. У, разоритель!
Слезли с дерева, пошли вблизи знакомиться с тем, что произошло. Лунный свет, конечно, лунным светом, но ночью все же на расстоянии видно не ахти, как хорошо.
На истоптанной копытами и разрытой земле лежал подстреленный не очень крупный поросенок. Уже не шевелился, отмучился, бедолага. А поблизости, буквально, в шаговой доступности от подстреленного свина обнаружился один из двух драгоценных побегов животворящего корешка, так ценимого нашими узкоглазыми соседями. Не съеденный, но чуток потоптанный.
— Знаешь, Саня, пока ты не спросил про женьшень, я, как бы и не видел, и даже не помнил про него. Свинья с выводком поросят топчутся по моим посадкам, которые я охраняю, а я внимания не обращаю. Вот, как так может быть?
— Похоже, у них какой-то магический навык, типа Отвода Глаз, от Системы имеется. – Сделал я вполне очевидное предположение. – Жаль, что у убитых животных нельзя перенимать их навыки. Представь, как здорово бы было, съел кусочек этой свининки и ходи себе незамеченным, любуйся в упор, пока девки на озере купаются. Красота же?
И вовсе я в тот момент не влажные юношеские фантазии изливал, хотя, пока старался товарищу почетче эту картинку обрисовать, действительно, успел возбудиться даже чуток. Но, вообще, я просто пытался ему тем самым зубы заговорить. Ведь вот прямо сейчас увидит всю картину разора и опустошения на делянке и, наверняка, причитать начнет.
Семен причитать не начал, только сжал губы и пожалел вслух:
— Жаль я все же не самую главную свинью сегодня подстрелил. Наверняка этот Отвод Глаз на нее завязан. Вот решит она еще раз сюда наведаться, а мы даже и не поймем толком, пока утром уничтоженные посадки не обнаружим.
Придется лагерь разбивать прямо тут же, несмотря на холод по ночам от ручья, это мы с другом решили одновременно, почти даже и не сговариваясь. Не думаю, что она прямо возле нас пастись станет, если мы так расположимся. Да и запах дыма от костра и жареного мяса ее наверняка отпугнет. Собственно, Семен в точности до аналогичных выводов в своих размышлениях дошел, поэтому я, едва светать начало, отправился по промоине за нашими пожитками, чтобы перенести их вниз.
Похоже, сбежавшая свинья все же по достоинству оценила риски, ожидающие ее возле нашего лагеря, поэтому больше мы ни ее саму, ни новых последствий от ее действий вокруг себя не обнаруживали. А поросенка того мы съели, после сушеного припаса лично мне он показался пищей богов. И выкопанную свиньей аралию Семен обратно на место прикопал. Он проверил, корни у того несчастного кустика в основном уцелели, так что после тщательной поливки тот должен был вновь прижиться.
На вкусных, свежих мясных харчах и работа у нас как-то быстрее спориться начала. А еще я чуточку продвинулся в своих изысканиях по поводу возможностей самородки из-под воды поднимать. Решил, что если не получается разом пока все то количество «зубьев вил» поддерживать, то и не нужно. Четыре зуба то могу? Вот их и удлинил и чуть расширил, чтобы общая площадь захвата хоть сколько-то значимой оказалась.