Вот вам бы самим не интересно бы стало, чем же таким секретным занимаются эти люди, что среди рабочего дня запираются? Да еще не просто в каком-нибудь гастрономе, а в магической лавке! Вот и мне стало дико интересно. И у меня, в отличие от большинства обывателей, даже имелась возможность это свое любопытство удовлетворить. Спросите как, если дверь на задвижку закрыта, а на окнах толстые кованные решетки навешены? Ну, не зря же я свое золото Системе за заклинания отдавал. Про Мерцание мое вспомните, позволяющее невидимым сквозь стены проходить.
В саму лавку я не напрямую полез, там же весь фасад и боковые стенки лавки на виду были, а на улице еще только ранний вечер, светло и люди по домам с работы возвращаются, приметили бы, как пить дать, мое внезапное исчезновение. Зато в задней части лавки отдельно стоящий флигелек стоял, выставляющийся в сторону улицы глухой стеной, без окон, а перед ним кусты сирени особенно густо разрослись. Пусть на них листва и совсем жухлая уже, но меня от нескромных взглядов прохожих точно скроет.
В тех кустах включил Мерцание, прошел сквозь стенку этого самого флигеля. Хоть окружающее изнутри этой техники довольно нечетко виделось, рассмотрел, что пусто здесь, обратно в обычный мир вернулся, через незакрытую дверь строения вышел во внутренний дворик. Ну, и, подойдя к стене самой лавки, снова проделал ту же манипуляцию с активацией Мерцания.
На этот раз попал в какое-то подсобное помещение. Пусто. По-прежнему незамеченным, поспешил дальше по коридору. Все же ману это Мерцание как не в себя жрет, еще минута — другая и меня выкинет в реальный мир от магического истощения! Благо идти далеко не пришлось: коридор длиной метров шесть или семь выводил прямо в торговый зал. И вот уж там картина мне предстала очень занимательная. Точнее, в точности я эту картину смог рассмотреть только когда снова Мерцание отменил. Ну, а чего за ним скрываться, когда все своим делом заняты, и в сторону моего коридора никто не смотрит.
А дело, доложу я вам, здесь разворачивалось преинтереснейшее. Прямо на торговом прилавке возлежало тело того самого товарища в военной форме, что в машине прямо передо мной приехал. Второй приехавший, явный шофер, в кожаной фуражке с нацепленными поверх нее большими прозрачными очками и кожаной же куртке, стоял рядом, то созерцая тело своего начальника, то пугливо оглядываясь в сторону закрытой входной двери. Картину дополнял мужик довольно зловещего вида, водящий ладонями над головой лежащего и бормочущий что-то невнятное. До меня только отдельные обрывки фраз доносились: «а вот эту привязанность мы подправим…, запомни это лицо…, верь в него, как в бога…».
— А ты что здесь делаешь? — Раздалось сзади совсем близко от меня.
Черт! А про продавца то этой лавки я совсем забыл! Он, видать, куда-то в подсобкувыходил и теперь с чем-то, похожим на небольшую статуэтку непонятной зверушки в руках, ко мне со спины зашел. Рефлекс сработал, я и подумать не успел. Каменный шарик, материализовавшийся из Личного Кармана, впечатался продавцу в лицо, опрокидывая его на пол. Уже несясь со всех ног прочь, обратно по коридору, я на бегу подхватил эту самую статуэтку. Зачем? А бог его знает! Хватательный рефлекс почти независимо от меня сработал.
Уже включая вновь свое Мерцание, чтобы сквозь стену выйти наружу, я услышал в зале сильный шум и крики. Видать, менталист, делавший свое черное дело, отвлекся, и военный смог в себя прийти. Ну, а дальше… ноги, мои ноги, уносите эту глупую голову куда подальше! Вот, спрашивается, зачем я вообще туда полез? Чего хотел высмотреть? И, кстати, как бы узнать, выжил ли тот продавец? Если выжил, может совсем плохое приключиться, наверняка же он меня запомнил. Или нет? Все же со спины подошел…. И, как назло, расстояние между нами было совсем небольшое, шарик мой мог не успеть достаточной скорости набрать.
Из кустов возле флигеля я выскочил прямо на трех женщин возраста так этак за сорок, сделал вид, что штаны поправляю, они сразу же с видимым на лицах осуждением к какому-то своему разговору вернулись. Ну, да, фу таким быть, зато в их глазах я сразу занял вполне привычную для них нишу писуна подзаборного, обыкновенного, с гарантией перестав быть хоть сколько-то подозрительным.
В составе людского ручейка очень быстрым шагом дотопал до трамвайной остановки. Трамвай пришел, переполненным просто донельзя, в дверные проемы, еще не обзаведшиеся дверьми, свисали чьи-то задницы, трое мужиков висели на «колбасе» заднего прицепа, возможно, даже не с целью сэкономить, просто, не смогли втиснуться в вагон, а ехать им, так или иначе, все же было нужно. К счастью, на нашей остановке выходило довольно много народу, я втиснулся в проход между скамейками и протянул свой гривенник за проезд кондуктору. Блин, вроде десять копеек не ахти, какие деньги, но был бы мой путь всего на две остановки короче, и участок поездки считался бы не удлиненным, а обычным, и платить пришлось бы, соответственно, не гривенник, а всего лишь семь копеек. Но это еще что, почти весь 1921 год проезд в трамваях Москвы вообще был совершенно бесплатным, да и нынче, с окончанием смены у кондукторов, по вечерам, люди катаются тоже совершенно без денег.
Внезапно поймал себя на мысли, что готов думать о чем угодно, только не о том, что произошло совсем недавно в магической лавке прямо на моих глазах. Интересно, меня пытались догнать по горячим следам, или в побоище, разгоревшемся в помещении после моего ухода, просто не осталось целых победителей? По крайней мере, орали там знатно. Не-ет! Больше я туда не ходок! Вот только, где же мне брать в таком случае материалы, которые почти наверняка потребуются во время учебы?
Интерлюдия.
Черноглазый, носатый мужчина в полувоенном кителе, с копной вьющихся темных волос на голове, быстрой, решительной походкой прошел в помещение.
— Здравствуй, Коба, я прибыл, чтобы лично сгладить возникшее между нами недопонимание.
— Нэдопонимание? Это ты, Григорий, так называэшь срыв опэрации, который поставил под удар всэ наши совмэстные планы? — Вообще-то русский язык этот представитель народов Кавказа знал в совершенстве, но иногда, при сильном волнении, гортанный акцент родного наречия все же давал о себе знать.
— Да какой удар? — Вошедший пренебрежительно махнул рукой, не спрашивая согласия хозяина кабинета, отодвинул стул и уселся на него лицом к собеседнику. — Перевербованный тобой водитель смог окончательно обезвредить нашего объекта, дело представлено, как ограбление, в котором случайно пострадал человек Льва. Кстати, ограбление действительно имело место быть. Украден древний артефакт, согласно легендам, позволяющий призвать и привязать к себе какую-то хтоническую хрень. Все! Теперь все следователи носом роют, пытаясь отыскать сбежавших злоумышленников.
— Вот-вот, имэнно роют! — Коба в очень характерном жесте незажженной трубкой, которую он все время разговора вертел в руках. — А йэсли нароют? Сбежавший навэрняка видел очэнь много лишнэго! И мы нэ имеем всэй полноты власти над ГПУ и московской милицией.
— А вот это, я тебе скажу, очень даже вряд ли. — Григорий Зиновьев улыбнулся с видом очень осведомленного человека. — Нападавший применил очень характерные каменный шарик, изготовленные при помощи магии земли. Признаюсь, это уже не первый подобный случай, когда грабитель использует подобные изделия.
— Интэрэсно. — Коротко отозвался хозяин кабинета, пристально разглядывая свою трубку.
— Не так давно в Гатчине был ограблен и убит мой личный помощник. Его персональный телохранитель, боевой маг, лишь на пару единиц не дотягивающий до звания мастера боевой магии, так же был убит. И, что характерно, оба они были убиты точно такими же шарами.
— Я так понимаю, что расследование нэ дало никаких результатов? — Гортанный акцент в голосе стал значительно менее заметным, хитрый грузин, Характеристики и Навыки которого были так тщательно скрыты, что соратники по делу революции до сих пор не знали даже его Класса, похоже немного успокаивался.