— Первый вопрос, — начал я допрос, заметив, что старший сапожник уже полностью пришел в себя, — что это за боец напал на меня в вашей мастерской? — Кляп я перед этим, разумеется, достал.

— Охранник мой, Вовка Шустропалов, — явно не такого первого вопроса ожидал товарищ, вон как обескураженно захлопал глазами.

— Что за магию он применял? — Не унимался я в прояснении непонятных для меня моментов.

— Не было у него никакой магии. Волколаки, они от природы такие сильные и быстрые и когти с зубами отращивать умеют.

— Оборотень что ли? — Не поверил я. До этого я считал, что отряды боевых оборотней, способных превращаться в волков и тигров, стояли только на охране императорского Запретного Города в Китае. Хабаровск, конечно, от Китая недалеко, но чтобы элитные охранники пришли охранять какого-то скупщика краденого… нонсенс. Да и не похож был этот парнишка на узкоглазого.

— Не чистый оборотень, смесок. Полностью превращаться не умеет. Все свободные очки Характеристик вкладывал исключительно в Тело. — Развеял мое недоумение плененный мной барыга.

Теперь понятно, отчего мои инстинкты его таким опасным посчитали: показатели Тела этого бойца, наверняка, не уступали моим, если даже не превосходили их. То-то я в рукопашной с ним, несмотря на все свои выдающиеся физические характеристики, едва-едва успевал уклоняться.

— Ладно, считай, эти вопросы тебе для разминки были, — усмехнулся я кровожадно, — а теперь будь добр, проведи меня в это свое пространственное убежище, а я за это пообещаю, что даже не стану тебя убивать. Как тебе такое мое предложение?

В это время в закрытую мной дверь постучали. Сапожник вскинулся было на стук в надежде, что вот сейчас его освобождать начнут, но с той стороны как постучали, как и удалились восвояси, а я на это заметил:

— На твоем месте я бы не стал надеяться на постороннюю помощь. Если начнут ломать дверь, я просто сверну тебе шею, проломлю заднюю стенку этой халупы и уйду незамеченным. Ну, так что ты покажешь мне свою кладовую?

Упирался барыга совсем недолго. Согласился. Я, расстегнув ремень на его ногах, направил его вперед.

Ну, что сказать? Признаться, я гораздо большего ожидал. Запомнил рассказы отца, как он с подобных же воровских схронов и золото добывал, и всякие амулеты с артефактами. Тут же были, в основном, всякие бытовые вещи, мне, как вы сами понимаете, совершенно ненужные. Нет, и золото тоже было, но совсем немного. А вещичек, связанных с магией не было вообще.

— Где амулеты? — Поинтересовался я, распихивая по карманам пачки советских денежных знаков.

— Нет их у меня, — хмуро ответствовал ограбляемый, провожая взглядом бывшие свои денежки. — Что я дурак что ли своими собственными руками себе десять-восемь поднимать.

— Десять-восемь?

— Сто восьмая статья, по которой срок за незарегистрированные магические принадлежности от десятки и выше дают.

Ладно, местными денежками затарился, пора и честь знать. Убивать я ни молодого сапожника, ни старого скупщика краденого не стал. И не потому, что слово дал. Просто, незачем это мне было. Я же все равно прямо сейчас, едва отсюда выйду, изменю и лицо и рост, так что эти двое меня при всем своем желании точно не опознают.

У двери мастерской уже толпилось несколько человек, потому я, как и обещал, выдрал несколько досок из задней стенки и вышел с той сторону. Этим самым, я, кстати, еще один, пожалуй, самый существенный убыток барыге нанес. У него же его скрытое пространство было завязано на руны, нанесенные в потайных местах на эту самую заднюю стенку. Теперь склад с ворованными вещами окажется недоступен, и не факт, что это повреждение вообще возможно будет в принципе починить.

Возможно, вам покажется удивительным, но имея теперь на руках вполне достаточно денег на самую лучшую гостиницу, на ночлег я устроился на деревянной скамейке в укромном уголке городского парка. И дело было даже не в документах, которые тут требуют при заселении в гостиницу, в конце концов, у меня в наличии имелись паспорт и даже партийный билет того товарища, под которого я для вылета из Японии замаскировался. Изменить фамилию в этих документах, дело в принципе не сложное. Все дело в кицунэ. Почти уверен, что сейчас она уже на свободе и при помощи своих способностей ищет меня среди людей в этом городе. Ага, именно поэтому хотел ее в Японии оставить, от слабых спутников — одни неудобства. Чтобы облегчить ей поиски и пришлось подальше от людей устраиваться, и обеспечивать к себе беспрепятственный доступ, чтобы не было всякой там охраны и закрытых дверей. И в результате этой своей заботы, я валяюсь на жестком сиденье под открытым небом. Благо в середине августа ночи тут еще относительно теплые.

Химари отыскала меня где-то под утро. Обнаружив, что я еще сплю, сразу начала энергично тормошить, но, стоило только мне открыть глаза и занять сидячее положение, сразу напустила на себя недовольный вид.

— Артем, ты тут спишь, а с меня там хотели снять шкуру!

— Этот несчастный хоть жив остался? — Прикинулся я черствым субъектом, не выражающим никакого сочувствия своим подчиненным. Впрочем, своей цели, избежать потока красноречия, я, один фиг, не достиг, выслушав в следующую десятиминутку весьма подробную информацию про горести и заботы бедной лисички, согласившейся служить талисманом международной дружбы, и в расплату за это…. Дальше шел очень длинный список несчастий, начиная от оставления без обеда и заканчивая незавершившимся визитом к живодеру, должному ее убить и снять с нее ее чудесную шкурку. И это при всем том, что глава делегации поручил своему подчиненному всего лишь отнести очень неудобного зверька в местный зоопарк.

— Обычно от падения с подножки автобуса не умирают, — уже философски спокойно заметила выговорившаяся Химари, дополнив рассказ, что именно от этого, спровоцированного ее ментальной атакой, падения ее клетка якобы и раскрылась, и она получила свободу. Почему якобы? Так клетку она изнутри могла в любой момент открыть, просто выбирала подходящий момент, чтобы не спровоцировать власти на поиски опасного иностранного оборотня.

А потом мы отправились на железнодорожный вокзал, покупать билеты до…. А вот тут пришлось сначала выслушать ругань кассирши, когда я при покупке билета заикнулся о селе Покровское Тобольской губернии, как это было указано в той карте с отмеченными на ней тонкими местами мира, что я в Ватикане спер, когда про новое назначение иезуита узнавал. Ближайшая к Японии походящая точка в «страшной ледяной Сибири» как раз и отмечена, как село Покровское Тобольской губернии. Точнее, это вообще единственная точка в Сибири была. Ну, да, тут же революция случилась, губернии переименовали в области, да и Тобольск уже давно утратил статус центрального города, но зачем же сразу ругаться-то?

Хм, а если так? Я, проконтролировав, что за моей спиной никто не стоит, выложил на тарелочку для мелочи тоненькое золотое колечко, для верности сопроводив его словами с дополнительным ментальным посылом дружелюбия:

— Пойми, красавица, бабушка у меня из тех мест, захотела перед смертью узнать о судьбе своего младшего брата, а тот в семнадцатом в этом самом селе жил.

Разумеется, настоящий ментальный маг этот мой посыл отразил бы без труда, но на простой женщине шестого уровня без никаких ментальных способностей все сработало в точности, как предполагалось, да и колечко по здешним меркам — за информацию подобного рода — дикой переплатой было, потому дама за билетной кассой уже вполне благожелательно разулыбалась:

— Бабушка — это святое. Сейчас я в наших атласах посмотрю, как тебе лучше в те края добираться.

А еще через несколько минут я уже знал, что на поезде до самого Покровского доехать у меня никак не получится. Не значится он, просто, в списке железнодорожных станций, как не значится и сам Тобольск. Зато примерно в тех местах располагается Тюмень. Собственно, большая часть Тобольской губернии теперь и числится Тюменской областью.

— Ну, так что, выписываю тебе, парень, билет до Тюмени? — Закончила поток разъяснений эта милая женщина.