У Ольги вещмешка как такового не было, да и маскировочного халата тоже. Конечно, охотники это совсем не снайперы, но иногда и им приходится долгое время сидеть на одном месте, наблюдая за окружающей местностью, в ожидании добычи. Поэтому, чтобы оставаться незамеченными, тоже приходилось использовать незатейливые приспособления. Само собой, они сильно отличались от тех, что показывают в кино.
— Вот что, загляните-ка в дом Степана Кузьмича! — предложил егерь. — У него много барахла охотничьего. Вдруг, что полезное найдете? Думаю, теперь-то Николай Егорович не будет против?
Председатель только рукой махнул. На вверенной ему территории происходила какая-то дичь, к чему все эти мелочи? Если проблему удастся решить без крови, это будет очень хорошо. Впрочем, без крови уже не получится, так как она уже пролилась.
Большинство охотников давно покинули поселок, а те, что еще остались, уже на промысел не ходили, в силу своего возраста. Даже для патрулирования тут от силы наберется человек семь-восемь и если угроза браконьеров реальна, что они могут? Да это даже не смешно.
В общем, так мы отправились к дому Кузьмича, тем более что он был буквально за углом.
Как и подавляющее большинство жителей этого края, бывший егерь Прокофьевки тоже запирал свое жилище только на засов. Хоть он был и стариком, но все прекрасно знали, что шутить с ним не стоит. Он был строгим, нелюдимым, но при этом справедливым человеком тайги… Вместо того, чтобы сидеть на пятой точке и ждать старость, он неустанно бороздил здешние земли. И хотя возраст его был под семьдесят — впрочем, никто толком и не знал его настоящего возраста — он был бодрым стариком.
За долгие годы дом его превратился в настоящий музей, куда любопытнее того, что был у Матвея Ивановича до пожара. Чего там только не было — одних только ружей Кузьмич насобирал больше десятка. Да за такую коллекцию, ценители из двадцать первого века с радостью бы выложили солидную сумму денег, в том числе и шестизначную.
Помимо этого, у него было много охотничьего барахла, куча самых разных трофеев. Запасов провизии тоже хватало, причем большинство было длительного хранения. Имелись у него и костюмы, но я подобным не интересовался, так как мой был весьма удачным приобретением. Так получилось, что когда все декабрьские события утряслись, в Соболевку приехал человек, занимающийся разведением и обучением охотничьих собак. Недолго думая, я отдал ему своего Арчи на воспитание. Временно, разумеется. И у него же приобрел новенький охотничий костюм, который тот привез откуда-то с севера.
Ольга быстро набила вещевой мешок, отобрав самое нужное. Пополнила патронташ. Так как ее ружье было классической одностволкой, пришлось его заменить. В патронах дефицита не было, так как у Кузьмича на этот случай было все.
Прокофьевку мы покинули примерно часа в четыре вечера. Хоть до заката оставалось немного, тем не менее, мы решили, что управимся дотемна.
Так как мы теперь работали вместе, пришлось знакомиться. У нас с ней как-то сразу общий язык нашелся, тем более, что дело было серьезным.
Оказалось, что ей двадцать четыре года, она приехала из города Воронежа. Там она, помимо занятий спортивной стрельбой, работала в газете кем-то вроде журналиста. Уже не первый год. Тут мне стало понятно, откуда у нее такой стойкий характер — девушка и впрямь была собранной, целеустремленной и настойчивой.
Попробуй-ка предложи кому-нибудь из современных девушек по доброй воле покинуть зону комфорта, ввязаться в авантюру с агрессивно настроенными браконьерами… Да что там, просто выбраться в глухой лес, в дикие условия без душа и косметички, ага…
Наш путь проходил вдоль опушки, примерно километра два с половиной. Растительности тут было немного — с одной стороны редколесье постепенно перерастающее в лесной массив, с другой болото. Вот как раз между ним и стеной леса мы и продвигались в данный момент.
— Женя, а как ты в таком возрасте молодом умудрился стать егерем? — между делом поинтересовалась девушка. — Я сначала не поверила, подумала это шутка. А теперь вот вижу, что все серьезно.
Я слегка усмехнулся.
— Ну, в общем-то, не планировал им становиться, всему виной стечение обстоятельств. Матвей Иванович сам предложил мою кандидатуру председателю, а буквально на следующий день меня уже утвердили. Делать мне все равно нечего, а на жизнь зарабатывать как-то было нужно. Вот я и согласился.
— Но ты ведь не из Соболевки? — прищурилась та. — Вижу, что не отсюда!
— Я вообще с юга. Из города Сочи, слышала про такой?
— Слышала, конечно. Только никогда там не была. Лишь один раз на море была, в Севастополе.
— Ну-у, это далеко очень.
— А кем ты был до того, как стал егерем?
Я на мгновение задумался. Вот и что ей ответить? Врать не хотелось, а рассказывать про свое чудесное перерождение — нет уж, извольте. Один раз у меня язык уже развязался по пьяни, я тогда еле концы с концами свел. Благо Иваныч сам был пьян, а потому вся эта тема с чужой памятью, благополучно была забыта. Мы к ней даже не возвращались.
— Военным был. Разведчиком. Три года назад отучился в училище.
— А как же ты здесь-то очутился?
— Сам не знаю. Вообще, Иваныч дядька мой. Родственник. В гости приехал, да так и остался. Понравилось мне в лесах, воздух чистый, природа. Люди другие. От городов крупных воротит меня, вот не хочу я среди бетона и кирпича жить.
— Странный ты немного, — усмехнулась Ольга. — Сейчас наоборот, все молодые в города едут, учиться. Профессий полно, возможностей море. Можно стать кем угодно. Москва, Ленинград. Там сейчас все. Конечно, из-за войны мы от Америки сильно отстали, но это так, временно. Ничего, я уверена, быстро наверстаем. Наши ученые самые лучшие.
Мы миновали небольшую просеку и наткнулись на дорогу. Старую, густо поросшую еще прошлогодней травой и молодыми побегами.
— Это что за дорога?
— Не знаю, — ответила девушка. — Я здесь все не настолько хорошо знаю.
— А в какой стороне мельница?
— В той.
— Значит и дорога может вести туда?
Оля пожала плечами.
— Проверим? Или пойдем дальше?
Но дальше пойти не получилось. Пройдя еще немного, выяснилось, что после таяния снега болото вышло из берегов и затопило то место, которым проводница намеревалась воспользоваться. Лезть в жижу никому из нас не хотелось, поэтому быстро приняли решение воспользоваться той самой дорогой.
Двинулись не по самой дороге, а вдоль нее, чтобы случайно не наткнуться на кого-нибудь не того. Если браконьеры где-то здесь, значит, они будут осторожны и наверняка выставят кого-то для наблюдения за подходами. Конечно, можно и тупо ломиться через лес, но шуму от такого перемещения тоже будет достаточно. Любой наблюдатель за пару сотен метров такое услышит и поднимет тревогу.
У меня возникла мысль, что, скорее всего, люди Снегирева и сам он, уже не браконьеры, а самые настоящие мародеры. Конечно, может все и не настолько плохо и их намерения просты — забрать свое со склада идти дальше… Но в это с трудом верилось.
Пока что картина была крайне размазанной. Был Митька, был труп Андрея Снегирева и были браконьеры, которых возглавлял мерзавец Снегирев старший, коварный и расчетливый человек, пусть при этом и одноногий.
Несмотря на то, что был конец апреля и до мая оставалось всего несколько дней, деревья стояли голые. Лишь кое-где были набухшие почки, а зелени практически не было. Маскировочные халаты были как нельзя кстати, ведь если придется приближаться к мельнице втихую, то только ползком по земле.
Дорога не была прямой, она шла зигзагом. Сразу было видно, что по ней давно никто не ездил, уж пару лет точно. Куда она вела, одному богу известно. А вот почему она выходила к болоту, осталось для меня загадкой. Возможно, дорогой и перестали пользоваться, что болото разлилось?!
— Что-то подозрительно тихо здесь! — проворчал я, когда мы остановились на небольшой перекур. — Тебе не кажется?
С этими словами я проверил свою двустволку. Надеюсь не пригодится, но пусть будет наготове. Мало ли?