– Ну не веришь, давай до дружинного дома сходим. Там новик Михаил должен быть. Вот, к нему-то мне боярин и сказал идти, как с ним повидаться захочу.
Кажется, задиристого парня в городе знали. Во взгляде Аниськи пропали последние тени сомнения. Ничего не сказав, он вынул второй кошелек, но бросать уже не стал: положил на стол и подтолкнул ко мне, мол, бери. И тут я понял, что не такое уж невыгодное занятие эта охота за головами. А меня только что попытались банально обмануть, оставив часть награды себе.
И не преминул озвучить эту догадку.
– Так ты что, Аниська, присвоить награду хотел? – как можно более медленно и вкрадчиво проговорил я, смотря собеседнику прямо в глаза.
На лице того явственно отразилась досада. Кажется, он уже проклял свою жадность. Медленно, будто нехотя, мужик стащил со среднего пальца правой руки украшавшее его серебряное кольцо и положил на стол, рядом со вторым мешочком.
– Возьми подарок, парень, – сказал он. – Только…
– Только боярину Сергею не рассказывать, как ты тут дела ведешь? – я усмехнулся, сделал шаг к столу и взял второй мешочек, по весу такой же, как и первый.
Тот отвечать не стал, все и так было понятно. Впрочем, давить на него я не собирался, поэтому надел кольцо, которое оказалось мне почти впору. Почему бы и нет? Украшения – тоже признак статуса, носят их и мужчины, и женщины. А серебряные кольца мне всегда нравились.
В детстве я как-то нашел такое на улице, отмыл от грязи, но носить не мог – велико было. Однако хранил свою находку как большую ценность и никому не показывал. Потом, правда, оно куда-то затерялось, а отыскать его так и не смог.
– Согласен я, Аниська. Только пообещай мне, что больше обманывать меня не станешь.
– Хорошо, – кивнул тот. – Ну так что, интересно тебе, кого еще у нас в княжестве ищут?
И тут я задумался. Игнат тогда мне честно сказал, что отцовские вещи украл, и что его скорее всего ищут. Может быть, уже и в розыск объявили? Узнать не лишним будет.
– Ну, назови имена, – согласился я. – Может, попадутся на пути когда-нибудь. А рубли лишними не бывают.
– Симка Точеный, – начал рассказывать Анисим. – У него ватажка на десять человек, накуролесили на закатных трактах и ушли куда-то на юг. Из особых примет – правого уха нету, говорят, один ревнивый муж отрезал. Еще Лука Филиппович. Этот из бояр, из Орловского княжества. У него сынок кого-то из служилых людей убил, а когда на плаху потащили, отец его отбил и в усадьбу ушел. В усадьбу дружинников отправили, но у Луки самого дружина неслабая – разметали и в лес ушли. Слышал я, что его недалеко от Белгорода видели две луны назад, но где сейчас… Зато узнать легко будет, он происхождением своим гордится и всегда под гербом ходит, а на нем разрубленная башка волкулака на золотом фоне.
– И как я по-твоему должен с боярской дружиной драться? – я усмехнулся. – Если они еще и от наместнической дружины удрать умудрились?
– Ты сам попросил имена назвать, – парировал городской служащий. – Еще Егор Стужа и ближники его: Артемий, Богдан и Илюха. Платят за голову каждого, потому что звери конченые. Представляешь: на выселках у Дружки, это деревня такая недалеко от Локотя, три семьи порубили. Всех: мужиков, баб, даже младенцев в колыбелях. А потом то же самое на мельнице в Рясном устроили.
– А чего это они так разошлись, что даже детей поубивали? – не выдержал и спросил я.
– Да Чернобоговы слуги это, – ответил вместо Анисима второй мужик. – Во его славу людей режут. Думают, что Чернобог им силу и власть за это даст.
– Тьфу ты, Никитка! – сплюнул Анисим и сделал отгоняющий зло знак. Я машинально повторил за ним. – Не поминай! Но вообще да, прав он. И узнать их тоже легко можно – на шее у каждого из них клеймо выжжено. Жрецы Красного Тельца живьем их получить хотят и заплатить готовы богато. Но наместнику и головы подойдут.
Я задумался. То, что мне не назвали имени Игната ровным счетом ничего не значило. Вот, если бы рассказали бы о дружиннике, то было бы сразу ясно – ищут. А так… Он ведь троих всего назвал, а разыскивают наверняка гораздо больше людей. Княжества большие, народу в них не один десяток тысяч живет, а законы соблюдают далеко не все.
– Вижу, парень ты не промах и можно тебе одно дело доверить, – вдруг проговорил Анисим. – Не обязательно же по лесам за разбойниками гоняться, ворья и в городах хватает. А вот отыскать их здесь еще труднее бывает.
– А ими не дружина заниматься должна? – прищурился я и зачем-то провернул на пальце кольцо. Ощущение мне понравилось, и я тут же сделал это еще раз. – И не городская стража?
– Дружина, слышал? – вдруг расхохотался Никита. – Городская стража… Ты про Грача что ли, Аниська?
– Про него самого, – кивнул тот. – Никитка, иди-ка ты к себе, мы с парнем поговорим.
– Как скажешь, – пожал плечами мужик и поднялся с места. – Ты постучись, как закончите, если отыграться захочешь.
Мне пришлось посторониться, чтобы пропустить его, но как только Никита закрыл за собой дверь, Анисим кивнул мне на кресло, садись, мол. Я решил на скромничать, уселся, откинулся на спинку. Да, это тебе не лавка…
– Гаврила Грач – это, парень, очень опасный человек. Душегуб. Грабитель. И, что самое поганое, он везде пролезть умудрился. У него и в страже городской люди свои есть, и у торговцев. А поэтому он все обо всех знает. А в особенности то, как и куда купцы пойдут и какой груз они повезут.
Он пробарабанил пальцами по столу, будто задумался, стоит ли продолжать разговор, но все-таки решился:
– Я поэтому к тебе и обратился, что человек ты новый и с ним связан быть не можешь. Но парень, похоже, лихой, раз с разбойниками схватиться не боишься, да с боярами знакомства водишь. Та часть пригорода, которая со стороны леса, почти полностью ему принадлежит. Любое заведение тамошнее часть дохода ему отдает, а если хозяин откажется… Было у нас пару раз такое: в первый раз кузнец новый платить отказался, так его головой в горн засунули, а во второй раз целое подворье сожгли, – Аниська хлопнул ладонью по столу и чуть не завопил. – Три облавы на него было! Три! И ни разу не нашли, упреждал кто-то.
– Так, как же я его неуловимого достать должен? – удивился я. – Если городская стража аж трижды не поймала?
– А вот это сам уже думай, – ответил городской служащий и снова пробарабанил костяшками по столешнице. – Но наместник за его голову две сотни пообещал. А купеческому люду он так поперек горла встал, что они обещают скинуться и награду удвоить.
– А узнать его как?
– Грачом его не просто так назвали, – ответил Анисим. – Говорят, нос у него большой и крюком, как клюв у птицы. Но опознать его не сможет никто, тут ты прав. Зато… На Граче этом все и держится, и если его не станет, то помощники его тут же между собой перегрызутся, власть делить начнут. Вот тут-то городская стража и ударить сможет, и выметем эту дрянь из города.
– Озадачил ты меня, Анисим, – покачал я головой. – Тут думать нужно будет, с товарищами посоветоваться, да и вообще, покрутиться, вокруг посмотреть. А ты многих уже за головой его отправил?
– Троих, – Аниська слегка поник. – Один, вроде как, сбежать сумел. Двоих самих потом нашли: тела отдельно, а головы отдельно. Послание он нам отправил, понимаешь? Так что и сам поосторожнее будь, на рожон не лезь.
– Уж не буду, это точно, – покивал я. – Мне моя голова еще дорога.
Решив, что засиживаться больше нет смысла, я попрощался с Анисимом и отправился в посад, на встречу со своими.
Обратно я шел гораздо осторожнее: два мешочка с серебром жгли карман. Да и помимо денег с меня можно было взять очень много: куртка, меч, кольцо, подаренное Анисимом, да те же самые кожаные сапоги. Старался держаться широкой улицы, проходящей насквозь через весь посад. Здесь, если на меня нападут, можно будет позвать на помощь. Да и стражники тут иногда показываются, в отличие от закоулков, где на них можно не рассчитывать.
Но ничего со мной не произошло, и скоро я оказался у харчевни, в которой чуть раньше мы сняли две комнаты. Харчевня оказалась на удивление приличной для этого района: внутри было чисто, на постелях вместо ожидаемой соломенной подстилки имелось белье, пусть и поверх тюфяков. Во дворе, кстати, была конюшня, а в комнатах – сундуки, запирающиеся на ключи. Сначала оставлять там вещи был страшно, но Игнат уверил меня, что все нормально, и я решил довериться его опыту.