Ну и еще кое-что.

- Ну, Господи, помоги мне, - прошептал я так, чтобы никто кроме Бога меня не мог услышать. - Ибо никто кроме меня не вернет на землю твою, Русь Святую, истинную веру православную. Даруй же мне победу в бою, упаси меня от клинка вражеского. Аминь.

- Что, щенок, молишься? - правильно понял меня наместник. - Думаешь, Красный Телец, поможет тебе, а не мне? Не человеку, который принес ему столько жертв, и совершил столько подвигов в его славу?

- Я не верю в твоего идола! - ответил я. - Со мной Господь наш Иисус Христос и Пресвятая Богородица!

И высвободил из ножен отцовский меч. Наместник вытащил свой клинок, длинный меч, почти такой же, как и у меня. Ну вот, поединок. Один на один, без щитов, только на мечах, с самым заклятым врагом. Тем самым, который чуть не повесил меня на городской площади, как вора. Тем самым, кто был замешан в смерти моего отца.

- Мертвый бог тебе не поможет, - покачал головой наместник. - Готовься. Сейчас ты умрешь.

Он сделал несколько шагов вперед и атаковал. Наши клинки скрестились один раз, второй, во все стороны посыпались искры. Я отбил в сторону, меч наместника и попытался ударить снизу, чтобы рассечь незащищенное доспехом бедро, но тот среагировал и заблокировал мой удар.

И тут же атаковал снова. Я уклонился один раз, второй, шагнул вперед, ударил мыском ботинка, чтобы подбить ногу наместника, но к моему удивлению он успел ее убрать. Отработанная на сотнях тренировок связка распалась, и я едва успел рвануться назад, чтобы разминуться с его клинком. Снова поднял меч и принялся отступать. Но не к краю круга, где меня наверняка быстро толкнули бы обратно, а в стороны, заставляя наместника наворачивать круги по этой самой импровизированной арене, на которой мы сошлись.

Он бил, а я отражал и уворачивался, не давая особо себя задеть. Я ждал того момента, когда он устанет. Ну или, когда потеряет голову и откроется. В том, что он соперник гораздо выше моего уровня, я и не сомневался. Однако был твердо намерен победить.

- Ну, чего ты убегаешь-то? - спросил наместник, на мгновение замерев на месте. - Ты вызвал меня на этот поединок, неужели думаешь, что сможешь сбежать с него так же, как сбежал с виселицы?

А я только этого и ждал. Дождался, пока он отвлечется на разговоры, и атаковал, провел обманный замах снизу, а потом рубанул наотмашь сбоку. Я уже видел, как голова наместника слетает с плеч и катится по двору.

Но наткнулся только на жесткий блок. Мы вошли в клинч, стали давить на клинки друг друга, и тогда я решил рискнуть. Отпустил рукоять левой рукой и выбросил вперед кулак, целясь в ненавистное лицо.

Попал, бровь его лопнула, и по лицу наместника потекла кровь. Он отскочил назад, поднял меч, но своего я добился, кровь залила ему правый глаз. На лице Дмитрия появилось удивление он покачал головой.

- Да, волчонок, ты отрастил зубы, - проговорил он. - Но я слишком силен для тебя.

И атаковал, да с такой скоростью, что мне пришлось приложить все усилия, чтобы не дать зарубить себя в первое же мгновение. Два удара я успел отбить, от третьего уклонился, а вот четвертый пропустил. Единственное, что мне удалось, так это развернуться так, чтобы он прошел вскользь по пластинам моего доспеха.

Не успел бы, и он наверняка пробил бы броню, и вонзил бы мне меч прямо в печень. А такого пережить уже никто не может.

Я снова отскочил назад, поднял свое оружие, отбил в сторону очередной удар наместника, проскользнул вдоль его клинка и самым кончиком клинка чиркнул его по запястью. На моих руках были плотные кожаные перчатки, и, скорее всего, они защитили бы меня. Но Дмитрий был только из-за стола, и перчаток не надел. Поэтому я глубоко рассек ему тыльную сторону правой ладони.

Он успел рубануть меня, перехватив меч левой рукой, но я отшатнулся назад, разминувшись с лезвием его клинка, отскочил, снова поднял меч.

На залитом кровью лице наместника отчетливо появилась досада. Да, он был лучше и сильнее меня, но все равно проигрывал. А все потому, что я все время защищался, а бил, только когда он открывался, бил без промаха и беспощадно.

Однако и он сумел меня удивить. Не обращая внимания на раны, он опять бросился в атаку, и оказалось, что левой рукой он владеет ничуть не хуже, чем правой. А вот мне пришлось туго, потому что с леворукими противниками мне до этого сталкиваться не приходилось. Был бы у меня щит - другое дело, но, когда приходится и атаковать, и блокировать удары одним мечом, все гораздо сложнее.

Но я выдержал. Обходил, уворачивался, бил в ответ. Мы кружились по двору детинца, и я упрямо ждал, пока наместник ослабнет от потери крови. Однако этого не происходило.

Дмитрий снова ударил меня, я уклонился, зашел к нему сбоку и резким ударом обрушил свою ногу на его бедро. Колено наместника подломилось, он упал, я перехватил свой меч за клинок и долбанул его навершием по затылку.

Я ожидал, что от такого удара он потеряет сознание, однако наместник тут же вскочил, качнулся, повернулся ко мне, и я снова хлестнул его, однако на этот раз по левой руке.

Меч вылетел из его разжавшейся ладони и упал на землю. Однако наместник бросился на меня, ударил меня всем телом и я, запнувшись, полетел на землю. Приземление оказалось жестким, воспользоваться мечом я не мог, потому что он оказался зажат между нами. Да и не ожидал я, что наш благородный поединок на мечах перейдет в банальную драку с валянием на земле и попытками задушить друг друга.

Я услышал, как что-то скрежещет по моему доспеху, с трудом вытянул руку и перехватил левую ладонь наместника. Только сейчас я понял, что он попросту пытается зарезать меня. И мне повезло, что он не успел добраться до уязвимых мест.

Перехватив его руку, я принялся отталкивать ее в сторону, не давая нанести мне новых ударов, однако тут он схватился за мое горло правой рукой. Я рванулся один раз, второй, пытаясь освободиться, резко согнул колено, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело, но это не помогало. В глазах снова потемнело, мне вспомнилась веревка, которая передавливает горло, и смрадные объятия удушья.

Не глядя, я ударил щепотью в лицо наместника, большой палец вошел во что-то мягкое, и я надавил, что было сил. Ответом мне был громкий крик, давление на моей шее тут же ослабло, тьма рассеялась, и я снова смог видеть.

Я попал ему в глаз и, кажется, умудрился выдавить его. Наместник смотрел на меня одним глазом, его залитое кровью лицо выражало смесь боли и ненависти. Он явно не ожидал от меня такого.

Перехватив обеими руками его руку с ножом, я принялся упрямо давить ее от себя. Какое-то время Дмитрий сопротивлялся, однако скоро он ослаб, а потом лезвие его же ножа погрузилось ему в шею. Снова согнув колено, я, на этот раз без труда, сбросил с себя наместника, схватил нож, уже торчавший из его шеи и одним движением с оттяжкой перерезал ему горло.

Он открыл рот, будто пытаясь что-то сказать, однако вместо слов я услышал только сипение. Наместник схватился обеими руками за шею, но встать уже не смог, так и оставшись стоять на коленях. Скоро он обмяк и упал на землю, щедро заливая крепостной двор своей кровью.

Я поднялся, подобрал с земли отцовский меч, убрал его в ножны, да так и остался стоять, не зная, что делать дальше. Только что я убил своего злейшего врага, и начал свою месть за отца. Однако, как минимум еще пятеро его убийц были живы и здоровы, и мне придется очень хорошо потрудиться, чтобы добраться и до них.

Посмотрел на окружающих меня людей. Кажется, большинство из них и не ожидали, что бой окончится именно так. Здесь были мои дружинники, и дружинники наместника. И те, что согласились поддержать меня, и те, кто явно не желал моей победы, потому что при старой власти им жилось лучше. Однако старой власти больше не будет.

Но даже если они встанут на мою сторону, то с остальными наместниками все не пройдет так, как с Дмитрием. Это он - бездетный и без жены, а за остальными-то роды целые. И мне придется что-то делать, чтобы никто не мог соперничать со мной за власть. А, значит, о морали придется забыть.